Особенности северного надзора

Мы уже объявляли о выходе в свет первого номера журнала «Экология Поморья». И еще раз выражаем благодарность всем, кто вместе с нами принял участие в его создании.

А теперь хотим поделиться с вами некоторыми интересными материалами нового издания. И первый – о региональном управлении Росприроднадзора. Собственно, с этого месяца это Северное управление, под надзором которого находятся Архангельская и Вологодская области. А возглавил его наш земляк, руководитель бывшего Архангельского управления Александр Горних.

Интервью с ним мы так и назвали «Особенности северного надзора», ведь при исполнении своих обязанностей инспекторам приходится сталкиваться с дополнительными климатическими и географическими сложностями.

413 тыс квадратных километров от архипелага Земля Франца-Иосифа до границ с Мурманской и Вологодской областями, республиками Коми и Карелия – такова была зона зона ответственности Архангельского управления. К Северному управлению Федеральной службы по надзору в сфере природопользования добавилась еще и Вологодская губерния, а это еще 145,7 тыс квадратных километров.

Комплексный подход

— Реформа надзорной деятельности идет много лет. Как изменился подход к проверкам за последнее время?

— До вступления в силу 219-ФЗ мы обязаны были проверять всех юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Грубо говоря, от ларька, который торгует овощами, до атомной станции. С момента принятия нового закона у нас прошла кампания по постановке на учет конкретных производственных объектов. У одного юридического лица может быть в эксплуатации несколько объектов, оказывающих негативное влияние на окружающую среду. Допустим, у «Звездочки» есть промплощадка с производственными цехами, расположенная в Северодвинске, а также филиал «Красная Кузница», который расположен в Архангельске. Теперь это разные объекты проверок.

— Изменился и подход к проверкам. С прошлого года мы полностью перешли на «риск-ориентированный подход». Что он собой представляет? Каждый объект, который у нас есть в перечне, отнесен к определенной категории риска в зависимости от степени негативного воздействия. Всего 4 категории негативного воздействия, где в первую попадают объекты с крайне негативным воздействием, в четвертую – не оказывающие на окружающую среду никакого воздействия. «Крайне негативных» в нашем регионе 22 объекта: это очистные сооружения сточных вод, некоторые крупные производственные предприятия. Кроме того, на особом контроле находятся нарушители – им категория риска повышается. В основном, эти предприятия мы и проверяем. Причем, к проверке подходим комплексно, т.е. смотрим не строго состояние атмосферного воздуха, например, но работаем по специальным чек-листам с занесением результата в специальную систему, что позволяет отслеживать динамику. В этом плане административная нагрузка возросла. Поэтому мы очень ждем реализации так называемой «регуляторной гильотины», когда избыточные, устаревшие требования будут исключены из экологического законодательства. Но судя по планам правительства, администрации Президента, это произойдет не ранее 2021 года. Пока нам приходится проверять в полном объеме, а предприятиям — готовиться.

Гильотина ПДК

— Тема проверок неразрывно связана с нормативами. Стоит ли ждать «ослабления режима» по ПДК?

— Для наших читателей поясню, что в настоящий момент экологических нормативов, к сожалению, вообще не существует. Только в прошлом году появилось постановление правительства РФ о порядке их разработки. Поэтому нам приходилось проводить проверки и штрафовать предприятия по гигиеническим нормативам, устанавливаемым с точки зрения влияния на здоровье человека, а не на экологическую систему. Либо, по нормативам, установленным для отдельных гидробионтов, а не для биотопа. Что это означает? Прежде всего, очень жесткие и, порой, завышенные показатели. Яркий пример – ПДК рыбохозяйственного значения. Ни один естественный источник пресной воды им не соответствует в принципе, ведь в реках и озерах так или иначе есть превышения по микробиологическому или химическому составу, обусловленные природным фоном. Но при этом, с точки зрения экологической безопасности она безвредна. Мы же в соответствии с законом требуем от предприятия соблюдения ПДК рыбхоза, а, значит, как смеется один эколог, вынуждаем производить очистку до состояния дистиллята, в котором сама рыба (а именно ее мы защищаем от вредных сбросов) долго не проживет. На это предприятия тратят колоссальные суммы, используют «космические» технологии. Проблематика вопроса давно известна на федеральном уровне. Но, к сожалению, на текущий момент до конца она не решена.

— Одним из решений мог стать переход всей промышленности на так называемое «технологическое нормирование». Грубо говоря, суть заключается в том, что публикуется перечень наилучших доступных технологий, существующих в мировой практике. И если предприятие соответствует одной из технологий, то к нему не применяются ПДК рыбхоза и остальные. Но, к сожалению, пока ни одно предприятие в России еще не получило комплексного экологического разрешения. Сейчас в федеральных органах идут жаркие дискуссии каким образом будут реализовываться эти нормы. Мы в ожидании чуда, так сказать.

Местные особенности

— Архангельская область – огромная по площади, множество территорий, куда физически сложно попасть. Как справляетесь?

— Это особенность северного надзора, которую приходится преодолевать. У нас нет ледоколов, лодок, вертолетов. Но мы обязаны проводить проверки на Новой Земле, Земле Франца-Иосифа, в глухой тайге. При этом, как надзорный орган, мы не имеем права требовать от поднадзорного субъекта предоставления нам техники, доставки и т.д. Например, в феврале, когда белые медведи пришли в поисках пищи в поселки Новой Земли, мы, чтобы попасть на закрытую территорию, вели переговоры с министерством обороны, Сейчас думаем, как попасть на архипелаг Земля Франца-Иосифа – самую северную точку России. В следующем году там по поручению федерального министерства должна пройти проверка. А добраться на этот архипелаг можно только ледоколом или авиацией и в определенный сезон.
Справедливости ради надо отметить, что предприятия, которые нами проверяются, в основном, расположены в городах Архангельск, Северодвинск, Новодвинск, Котлас, Коряжма, т.е. нам транспортная доступность обеспечена. Но бывают и такие вот командировки.

— Огромные территории не позволяют в оперативном режиме отслеживать недобросовестных недропользователей. Проблема федеральная, но есть ли какой-то «местный рецепт»?
— Универсального рецепта нет, но есть устоявшаяся судебная практика, в том числе по уголовным делам. У нас рабочие отношения с архангельской природоохранной прокуратурой, которая помогает в этом направлении. Каждый год возникает несколько подобных дел. Например, получили земельный участок в аренду, а копают на соседнем. Или же предоставляют документ, что земельный участок отведен под складирование, причем без указания предмета складирования. А вывозят все, что ниже почвенного покрова. Конечно, за правонарушения мы привлекаем к ответственности: накладываем штрафы, рассчитываем суммы ущерба. Тем более, что выемка полезных ископаемых, как правило, производится в больших объемах. Одной из проблем является быстрое определение площади и объема выемки современными методами, чтобы потом в суде доказать правильность расчета нанесенного природе и государству ущерба.

— Выявлять подобные прецеденты помогают общественные инспекторы?

— Наших сотрудников не поставишь под каждую сосенку, потому что площадь у нас более 413 тыс кв км.  Ради интереса подсчитали, что на каждого из 20 инспекторов приходится свыше 20 тыс кв км подконтрольной территории. При этом, есть еще плановые проверки, контрольные мероприятия. Поэтому отвлекаться на подобного рода пользование недрами достаточно проблемно. И благо, что у нас все, в основном, вокруг Архангельска происходит. Далеко ехать не надо. Кроме того, активно помогают граждане: пишут жалобы, мониторят ситуацию. Что же касается общественных инспекторов, то они приступили к работе только с начала 2019 года и пока говорить о результативности рано, но я уверен, что результаты определенно будут.

Виталий Нестеров